Не "маленький принц", а самый настоящий граф Антуан де Сент-Экзюпери родился 29 июня 1900 г., он был абсолютным ровесником прагматичного ХХ века, но в отличие от него (века) витал в облаках. Рано потерял отца и полностью находился под духовной опекой матери, которую обожал. Она привила ему любовь к сказкам, литературе, искусству и стала самым большим другом. Его письма к ней - маленькие поэтические шедевры. В совершенстве овладев пером и шпагой (совр. самолет), он, подобно комете, рассек пространство и время.
Тони легко представить и 6-летним инфантом в бархатном костюмчике, и 12-летним пассажиром аэропланчика (дядя покатал), и 19-летним абитуриентом Военно-морского училища (не прошедшим по конкурсу), и студентом архитектурного отделения Парижской академии искусств. В 21 год - доброволец авиационного полка. После тяжелой аварии (23) он смог вернуться только в гражданскую авиацию (26). Зато прозаические полеты на почтовых авиалиниях он превратил в "романтическую поэзию" ("Летчик", "Южный почтовый"), за что друзья не воспринимали его серьезно, хотя за ним числилось 13 крупных изобретений в области авиации и два года он был начальником аэродрома в форте Кап-Джуби, на самой границе североафриканской пустыни.
И физика его тоже интересовала. "Сент-Экс был первым, кто объяснил мне возможность расщепления атома, что в свою пору ему открыл Жолио-Кюри, с которым он был в дружеских отношениях" - писал Дени де Ружмон.
В 35 лет в качестве корреспондента сразу нескольких парижских газет Экзюпери побывал в СССР, где в это время проходили испытания самолета "Максим Горький". Он принял в них участие, но, конечно, в качестве пассажира. А по приглашению американского посла Буллита (бывшего летчика-любителя) он оказался на приеме в американском посольстве в Москве. Там же присутствовал и Михаил Булгаков, который мастерски передал ослепительную атмосферу этого события в "великом бале Сатаны".
В 36, естественно, Испания, где по нелепой случайности был задержан республиканским патрулем, который не знал французского, а наш герой - каталонского, и только чудо-улыбка, ставшая уже хрестоматийным примером, спасла его от расстрела. Эту улыбку он превратил почти в трактат о человеческом разуме.
В 40, с началом войны на территории Франции, Экзюпери - вновь военный летчик, а после ее оккупации он ненадолго эмигрировал в США. Находясь на 21 этаже отеля (высота бреющего полета), он написал философскую сказку о маленьком принце. Эта притча - по сути дела обращение Экзюпери к землянам через обитателя астероида В-612 с его представлениями о добре, зле, красоте и правде.
31 июля 1944 г. Антуан де Сент-Экзюпери не вернулся из разведывательного полета над Средиземным морем.
Существует много сборников афоризмов, "золотых россыпей", крылатых выражений и мудрых мыслей людей, прошедших по земле. Мы же попытались объединить некоторые слова и мысли одного человека, высказанные им в разное время и по разным поводам ("Ночной полет", "Планета людей", "Письмо заложнику" и другие письма, интервью), и предлагаем совершить "Ночной полет - 2", где пилот, естественно, - ведущий, а мы, естественно, - ведомые. Вслушайтесь, что он говорит…
…Самолет научил нас двигаться по прямой. Едва оторвавшись от земли, мы покидаем дороги, что сворачивают к водоемам и хлевам, и берем курс на дальние цели. Мы открываем истинную основу нашей земли, фундамент из скал, песка и соли, на котором, пробиваясь там и сям, словно мох среди развалин, зацветает жизнь. Мы рассматриваем поросль цивилизаций - они украшают собою долины. Мы смотрим в иллюминатор, как ученый в микроскоп, и судим человека по его месту во Вселенной. Мы заново перечитываем свою историю.
Знать - это отнюдь не означает разбирать на части или объяснять. Знать - это принимать то, что видишь. Но для того, чтобы видеть, надо прежде всего участвовать. А это суровая школа…
Мир стал пустыней, и все мы жаждем найти в ней товарищей. Все мы - кто смутно, кто яснее - ощущаем: нужно пробудиться к жизни. Чего ради нам ненавидеть друг друга? Мы все заодно, уносимые одной и той же планетой, мы - команда одного корабля. Можно одурманить немцев спесью оттого, что они - немцы и соотечественники Бетховена. Так можно вскружить голову и последнему трубочисту. И это куда проще, чем в трубочисте пробудить Бетховена.
Нацизм овладевает молодежью, как огонь гумном. Она открыта для этого огня. В подобном случае молодым людям не дано быть ни сыновьями, ни братьями, ни любовниками, ни жить скрытой жизнью души, ни познать любовь родины. Им остается только быть демократами в первородном значении этого слова, иначе говоря, любить себя такими, каковы они есть. Потому что ничего другого демократия для них не означает.
К чему спорить об идеологиях. Любую из них можно подкрепить доказательствами, и все они противоречат друг другу, и от этих споров только теряешь всякую надежду на спасение людей. А ведь люди вокруг нас, везде и всюду, стремятся к одному и тому же.
До чего хорошо прибран мир, когда глядишь на него с высоты трех тысяч метров. Все уложено по местам, как в ящике с игрушками. Дома, каналы, дороги - игрушки взрослых людей. И я понимаю, что такое мир. Это определенный порядок, когда все вещи пребывают на своих местах и обретают истинный смысл, отчетливо проступающий сквозь их внешнюю оболочку. Когда они составляют часть чего-то большего, нежели они сами, как различные соли земли, соединившиеся в дереве.
Но где-то всегда война.
Есть края, где люди при встрече мигом вскидывают ружье. А старый капрал, преподающий ботанику, говорит: "Вы - темные, вы звери, вы только что вылезаете из своего логова, нужно догонять человечество!"
Истина - это то, что делает мир проще, а отнюдь не то, что обращает его в хаос. Это язык, помогающий постичь всеобщее. Ньютон вовсе не "открыл" закон, долго остававшийся тайной, - так только ребусы решают, а то, что он совершил, было творчеством. Он создал язык, который говорит нам и о падении яблока на лужайку, и о восходе солнца. Истина - не то, что доказуемо, истина - это простота.
Улыбка соединяет нас наперекор различиям языков, каст и партий. Она маскирует нашу неловкость, застенчивость, незащищенность, колебания, сомнения и скорбь, дает невыразимо острое ощущение: все мы люди, а не допотопные чудища. Все мы живые! И разве эта, совсем особенная радость - не самый драгоценный плод нашей культуры? Материальные наши нужды могла бы удовлетворить и тоталитарная тирания. Но мы не скот, который надо откармливать. Мы превыше всего ценим простые встречи, что превращаются порой в чудесные празднества…
Вот потому-то, друг мой, мне так нужна твоя дружба. Мне, как глоток воды, необходим товарищ, который, поднимаясь над спорами, рожденными рассудком, уважает во мне паломника, идущего к этому огню. Мне так нужно хоть изредка заранее вкусить обетованного тепла, немного подняться над собой и отдохнуть на высотах, где мы непременно встретимся.